Мой ребенок умер от кишечной инфекции

Семья Коровиных – обычная семейная пара из Волгограда. Папа, мама и двое замечательных ребятишек. Было бы двое… Еще месяц назад они чувствовали себя счастливыми: из роддома вернулась мама Даша и маленькая Александра, дома их встречали любящий муж Николай и старший сын Толик. Старший звучит особенно солидно, а тем более если тебе всего-то 1 год и 9 месяцев. Для всех мальчик уже был настоящим помощником, сознательным, общительным и очень добрым малышом. Но радость в семье продлилась недолго. Через неделю после выписки из роддома с младшим ребеноком, Дарье пришлось отправить с папой в больницу старшего. Толик заболел. Кто бы знал, что так серьезно…

Врачебные дела всегда не простые, в этом тоже только предстоит разобраться следствию, но пока все будут собирать факты и медицинские справки, Даше предстоит остаться один на один со своим горем. Горем матери, лишившейся ребенка. Мы печатаем отрывки из ее дневника, который спасал ее в эти страшные дни.

Суббота, 12 ноября

Сегодня мы проснулись от Толиного плача. У него поднялась температура 38,5°. Сбили ее. Посмотрела горло, немного красноватое. Целый день обрабатывала горло и давала противовирусные лекарства. К вечеру дала антибиотик, в ночь температура упала.

Воскресение, 13 ноября

Ночью температура не поднималась. Но под утро опять подскочила. Толя жаловался на боли в животике. Но с удовольствием поел молочную кашу. Температура так и не спала. Вызвали «скорую». Врачи сбили температуру уколом, сказали, что это вирусная инфекция. Предложили лечь в инфекционную больницу, но срочной необходимости, по их словам, не было. Я подписала отказ от госпитализации. С мужем спросили у врачей, где мы могли подхватить вирус, если сын в садик не ходил и с другими детьми не контактировал? (мы живем в частном доме, гуляем во дворе). Нам ответили, что вирус мог перенестись по воздуху, или взрослые явились переносчиками. У одного из знакомых мужа как раз недавно переболел сын этим вирусом. Чтобы не терять времени до понедельника, когда придет лечащий врач, позвонили этому знакомому, поинтересовались, чем лечили ребенка. Он посоветовал противовирусные лекарства, муж их тут же купил.

К обеду снова поднялась температура, но ее удалось сбить. К вечеру началась фонтанирующая рвота завтраком. Сейчас Толик уснул.

Понедельник, 14 ноября

Сынок проспал всю ночь. Утром пришла дежурный врач с поликлиники (наш лечащий врач не приходил, так как у нас считается дальний участок, ездят только дежурные). Она осмотрела ребенка, мы показали ей, какие лекарства пьем, она выписала еще для кишечника. Сказала, что ложиться, в принципе, в больницу не стоит. Я рассказала, что Толик жалуется на боли в животике. Врач ответила, что если будет хуже, вызвать ее на следующий день, она даст направление в инфекционную больницу, чтобы там провели терапию от обезвоживания организма.

Сегодня я даю сыну только бульон, врач порекомендовала безмолочные каши и вместе с ней мы пришли к выводу, что рвота накануне могла вызвать молочная каша.

В обед температура поднялась до 39,1°, я ее сбила до 36, 8°. Ребенок начал вести себя активнее, заинтересовался игрушками, встал с постели. Единственное, что есть так и отказывался.

Легли спать с температурой 37, 2°.

Вторник, 15 ноября

В районе часа ночи Толик проснулся, и его вырвало желчью. Резко подскочила температура и открылась рвота кровью. Срочно вызвала «скорую» и мужа с работы. Собрала их с ребенком в больницу. Сама поехать не могла – на руках еще трехнедельный малыш на грудном вскармливании. Пока собирались, у Толика продолжалась рвота кровью. Муж приехал минут через 10- 15. Пока одевали сына, муж еще раз перезвонил по «03», сказал, что ребенку очень плохо и договорился встретиться с ними по дороге, на трассе. (Семья живет в поселке М. Горького Советского района – прим. ред.). Уехали они примерно из дому полтретьего ночи. На остановке «Пятый участок» еще минут 20 ждали «скорую», потом пересели к ним в машину. Врач только спросил, ел ли ребенок йогурты и творожки. Муж сказал, что ел. Ведь он действительно кушал йогурт в пятницу вечером. Врач сказал, что повезет их в инфекционную больницу. Хотя муж и говорил, что Толика рвет кровью.

В приемном покое мужу сразу сказали, что больничный лист ему не дадут. И позже, во время обхода, заведующая больницы сказала тоже самое. Муж с этим согласился, потому что выбора не было. Со слов мужа, в больнице Толику сразу поставили капельницу от почечной недостаточности. Температура спала. Взяли мазок.

Наутро взяли кровь, начали колоть антибиотики. Друг за другом его осмотрели несколько врачей. Созвонились со мной, я рассказала всю хронологию событий. Я спросила про рвоту кровью, и мне ответили, что надо исключить хирургическую патологию. Это было в районе обеда. С утра сыну еще раз поставили капельницу, после чего температура совсем спала, его тянуло в сон, спал и стонал. После пришла врач и сказала, что ребенок обязательно должен покушать через силу, и каждые пять минут давать ему пить, чтобы не было обезвоживания организма. Чуть позже сына еще осмотрел врач со своими студентами или интернами. Толя вел себя агрессивно в тот момент, у него очень сильно болел живот. На вопросы мужа: «Какой диагноз? Что с ребенком?», врач ответила, что нужны анализы, чтобы определить, что это за инфекция. Муж рассказал про рвоту, она сказала: «Посмотрим анализы и решим, что делать дальше». К этому времени у сыночка покраснел пупок, муж показал это врачу, но и здесь ответ был таким же.

Сегодня анализы так и не собрали.

Среда, 16 ноября

Утром собрали все-таки мочу и сделали клизму. Толик был в тяжелом состоянии, но срочные анализы ему делать отказались, ждали 10 часов, когда открывается лаборатория. Только к обеду врачи получили результаты и сразу же направили сына и мужа в детскую хирургию. В приемном покое они прождали почти час, пока спустился врач. И то я позвонила в больницу и умоляла, чтобы они обратили внимание на нас. Муж рассказал, что вместе с ними сидела в приемном отделении девочка с застрявшей в горле монеткой. К ней врачи не спешили тоже.

Наконец к сыну подошли. Диагноз сначала поставили — острый перитонит. Сказали, что, скорее всего, был разрыв аппендицита, причем почти сутки назад! Но сразу предупредили, что причина перитонита будет известна во время операции.

На 17 часов назначена операция.

Толика не спасли… Остановилось сердце. Полдевятого вышел из операционной врач и сказал, что сына больше нет…

Оказалось, что у Толика была язвочка в кишечнике, которая прорвалась больше суток назад. Операция была сложной, и когда накладывали последний шов, сынок перестал дышать. Реанимацию проводили в течение получаса. В справке о смерти нам поставили диагноз острый гангренозно- перфоративный дивертикулит Меккеля.

«Не оставлю весь этот ужас без суда и следствия »

А ведь врачи могли спасти моего сына, если бы вовремя поставили диагноз. Почему со рвотой кровью они не повезли его в хирургию?! Почему врачи инфекционной больницы преступно медлили с анализами, переводом в другую больницу?! Я не хочу и не буду оставлять весь этот ужас без суда и следствия! Сына не вернуть, но я теперь не могу верить врачам! Как я могу им доверять жизнь второго ребенка? Как жить дальше, зная, что они могли спасти Толика?

Стучимся во все двери, пишем во все инстанции. Обратились за помощью и к президенту, и к премьер-министру, к Астахову. И мы очень боимся, что в результате поднятой шумихи начнут либо пропадать, либо фальсифицироваться документы. Что в результате окажется крайним только врач «скорой помощи», а остальные уйдут от ответственности.

Послесловие

Врачи от комментариев пока отказываются, и просят обращаться к ним с официальными заявлениями, которые неизвестно когда будут рассмотрены. Семья Коровиных уже обратилась за помощью в Следственное управление и в прокуратуру. Были ошибки – не были, еще, конечно, предстоит разобраться.

— Заявление принято, родители мальчика опрошены, сейчас направлены запросы для предоставления необходимых документов из медицинских учреждений, ­- рассказал «КП» Виктор Рассказов, следователь следственного отдела по Советскому району Волгограда СУ СКР по Волгоградской области. – Сейчас будут служебные проверки, после этого будет назначена сложная медицинская экспертиза. Там уже будут отвечать на два главных вопроса: были ли нарушения в действиях врачей, если да, то связаны ли они со смертью ребенка. Но первые результаты будут известные не ранее, чем через месяц.

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА

Елена ЕВТЕЕВА, директор некоммерческого партнерства «Медицинский правовой центр»:

— Правильные, однозначные выводы со слов только мамы сделать невозможно. Нужно проанализировать всю медицинскую документацию, касающуюся данного случая. К тому же, диагноз и причина смерти по данным экспертного анализа может в корне расходится с поставленными в лечебном учреждении. В любом случае, первым шагом для решения проблемы могут быть жалобы (на выбор семьи) непосредственно в медицинское учреждение, Облздрав, Росздравнадзор, Терфонд ОМС, прокуратуру, суд.

Если назначат судебно-медицинскую экспертизу следственные органы, и она будет проведена в местном бюро СМЭ, то больше вероятности того, что заключение будет в пользу врачей. Говорю так, потому что основываюсь на многолетнем опыте нашей работы. Нужно по возможности добиваться того, чтобы проводили независимую экспертизу с привлечением специалистов, работающих в других регионах. Если дело будет рассматриваться в суде, добиться этого вполне реально. Но даже не это самое важное: необходимо выявить наличие дефектов оказания медицинской помощи и стоят ли они в прямой причинно-следственной связи с наступившими последствиями в виде смерти малыша.