Пересадка печени при циррозе в новосибирске
Пересадка органов — это операция, спасающая человеку жизнь. Зачастую это единственная возможность спасти пациента, вернуть его к нормальной жизнедеятельности. Поэтому трансплантология в Новосибирской Областной больнице является одним их самых приоритетных направлений.
Отделение трансплантологии ГНОКБ основано в 1988 году. Сегодня это одно из самых передовых и эффективно работающих трансплантационных отделений в России. Ни один другой медицинский центр Сибири и Дальнего Востока не предлагает столь широкий спектр услуг по пересадке печени и почек пациентам всех категорий и возрастных групп. Уникальные операции по пересадке органов стали выполнять и самым маленьким пациентам, что существенно расширило возможности отделения. Самому маленькому пациенту отделения выполнена трансплантация печени в возрасте 5 месяцев.
Отделение трансплантологии Новосибирской Областной больницы — это:
— качественное обследование пациентов, нуждающихся в трансплантации печени, почек, включение их в лист ожидания и выполнение операций любой сложности;
— высокая квалификация и опыт врачей;
— грамотный подход и привлечение необходимых специалистов для каждого конкретного случая;
— современное оборудование;
— широкий и уникальный спектр услуг по пересадке и хирургии органов;
— амбулаторное ведение пациентов после трансплантации органов.
В отделении трансплантологии работают высокопрофессиональные специалисты, у которых имеется большой практический опыт. Врачи-трансплантологи Новосибирской Областной больницы широко известны в Новосибирской области и далеко за ее пределами не только как профессионалы-практики, но и как успешные докладчики на международных медицинских конференциях.
Пересадка органов является одной из самых сложных из высокотехнологичных операций. Важную роль в принятии решения о целесообразности пересадки играют медицинские и социальные факторы, которые очень четко учитываются в каждом случае. Каждый случай трансплантации уникален. Поэтому к обследованию всегда привлекаются и другие специалисты больницы. Совместные усилия и богатый опыт врачей больницы позволяет выявить оптимальный вариант лечения каждого обратившегося пациента.
Современное оборудование и наличие всех необходимых медикаментов позволяет производить лечение на мировом уровне. В отделении трансплантации Новосибирской Областной больницы ежегодно проводится около 500 сложнейших операций. Среди его пациентов не только жители Новосибирской области, но и жители других регионов. Новосибирская областная больница готова оказать квалифицированные услуги по трансплантации органов всем обратившимся за помощью.
Отделение трансплантации ГНОКБ реализует следующие технологии:
• Трансплантация печени от посмертных доноров.
• Трансплантация фрагментов печени от живых родственных доноров реципиентам любого возраста.
• Split-трансплантация печени (в этом случае один донорский орган разделяется между двумя пациентами, нуждающимися в трансплантации ).
• Резекция печени любых объемов при опухолях и паразитарных заболеваниях (эхинококкоз, альвеококкоз), включая резекции со сложными сосудистыми реконструкциями и применением трансплантационных технологий.
• Радиочастотная абляция опухолей и метастазов печени;
• Химиоэмболизация опухолей и метастазов печени;
• Хирургическая коррекция синдрома портальной гипертензии;
• Трансплантация почки от посмертных доноров;
• Трансплантация почки от живых родственных доноров;
• Обеспечение постоянного сосудистого доступа для гемодиализа;
• Обеспечение программы перитонеального диализа.
Источник
46-летняя Наталья С. – жительница Самары. Несколько лет назад у нее диагностировали цирроз печени. Болезнь потребовала выполнения трансплантации печени. Все прошло успешно, и в пятницу, 18 октября, ее выписали из клиник Самарского медицинского университета, где прошла операция.
Наталья пообщалась с нами и рассказала, что помогло взять себя в руки, и как изменилась ее жизнь после пересадки печени.
— Чем вы занимаетесь?
— Я домохозяйка. Закончила в свое время институт, но работать не получилось. Все свое время я проводила с детьми. У меня муж и двое сыновей.
— Когда вы узнали о своем заболевании?
В январе 2017 года. Перед Новым годом у меня пожелтели белки глаз, а затем и кожа. Меня направили в больницу с подозрением на вирусный гепатит. Там мне диагностировали цирроз печени.
Мне сказали, что я болею давно. В поликлинике по месту жительства врачи не смогли вовремя распознать заболевание. Когда у меня начало все чесаться, я пришла в больницу. Мне сказали, что это аллергическая реакция. В детстве у меня было что-то подобное. В итоге мне выписали таблетки от аллергии.
— Что вы почувствовали в тот момент?
— Сначала была очень сильная паника. Но жизнь есть жизнь. Что мне еще остается? Только жить, а мне есть ради кого это делать. Если это случилось, значит так было нужно. Осознание этого мне очень помогло. Я взяла себя в руки и сказала, что все будет хорошо. Близкие огородили меня от каких-либо физических нагрузок. Если я, например, шла в магазин, продукты несли дети. Ну часть моих домашних обязанностей разделили между собой муж и сыновья.
— Как отреагировали близкие на известие о болезни?
— Об этом знал только мой муж и дети. Родителям и родственникам просто сказали, что есть проблемы с печенью и с внутренними органами, но не критичные. Конечно, было страшно, тяжело. Но моя семья меня поддержала. Мне в этом плане очень повезло. Они обо мне заботятся. Спасибо им.
— Где вы начали лечиться?
— Я проходила лечение в больнице по месту жительства. Затем меня направляли то в один стационар, то в другой. В клиниках Самарского медицинского университета я лежала в отделении гастроэнтерологии. Здесь подход к лечению отличается. Здесь тебя не заставляют принимать гормональные препараты.
— Как проходило лечение?
— На учет я встала в августе прошлого года, после того, как в июле у меня произошло кровотечение в пищеводе. Лопнули вены, потому что цирроз вызывает слабость сосудов. После этого мне посоветовали обратиться в клиники Самарского медицинского университета в отделение гастроэнтерологии.
Моим лечащим доктором стала врач – гастроэнтеролог Елена Садомова. Затем мне предложили пересадку печени, поскольку другого выхода из ситуации не было. Четыре месяца я собирала документы. Почти год я стояла на очереди и периодически приезжала к своему лечащему врачу с нужными анализами, чтобы обговорить все по поводу лечения.
В госпитализации не было необходимости до лета этого года. Тогда я стала совсем плохо себя чувствовать, и пришлось лечь в больницу. У меня начался асцит – скопление жидкости в брюшной полости. Я пролечилась две недели. 23 августа меня выписали. Потом спустя несколько дней мне позвонила врач и сказала, что нашли подходящего донора. У меня было около двух часов, чтобы собраться и приехать в больницу.
— Как прошла операция?
— Врачам клиник помогали коллеги из Москвы, которые приехали в Самару. Не обошлось без осложнений. Не выдержал один сосуд, и врачам пришлось провести повторную операцию. После нее в реанимации я провела больше времени, чем обычно. Организм ослаб, и реабилитация затянулась. Но печень уже прижилась.
На прошлой неделе мне сделали контрольный анализ, а на следующий день получили результаты. И вот меня выписывают домой. И больше радости от того, что это положительные результаты не только по печени, но и по другим органам. Спасибо огромное всем врачам за их качественную работу.
— Как изменился ваш образ жизни после пересадки печени?
— Нужно будет принимать определенные препараты, как, например, инсулин диабетикам. Ну и конечно, придерживаться диетического питания. Но я не считаю, что для меня это будет трагедией.
«Сначала была очень сильная паника. Но жизнь есть жизнь. Что мне еще остается? Только жить, а мне есть ради кого это делать. Если это случилось, значит так было нужно».
— Что вам нужно будет исключить из своего рациона?
— Категорически нельзя жирное, жареное, пирожки. Из-за проблем с желудком мне нельзя овощи и фрукты красного цвета. Кислое тоже запрещено. Много сладкого нельзя. Мясо можно нежирное, — говядину, индейку, курицу.
— Как врачи объясняют причину вашего заболевания?
— Внутри организма произошел сбой. Это могло быть связано со стрессом. Печень же вообще не любит, когда мы нервничаем. Ну либо это могли быть физические перегрузки. От этого никто не застрахован. Например, со мной лежала женщина, у которой причина цирроза была непонятна.
Самое главное – меньше нервничать и чаще обращать внимание на свое здоровье.
Комментарии
Борис Харитонов, заведующий хирургическим отделением пересадки органов клиник Самарского государственного медицинского университета:
На разных этапах трансплантации печени участвует более 150 медицинских специалистов, из них половина — врачи. Это, в частности Александр Сонис, главный врач Клиник СамГМУ, Алексей Миронов, доцент, руководитель Самарского центра трансплантации органов и тканей, Игорь Колесник, врач-хирург высшей квалификационной категории клиники пропедевтической хирургии Клиник СамГМУ, координатор процесса трансплантации, Юрий Кецко, заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии.
В самой операции приняло участие шесть хирургов – четыре наших специалиста и два врача из института Склифосовского. Она стала третьей за полтора года. Надеемся, что до конца этого года успеем провести еще одну трансплантацию печени по квоте министерства здравоохранения Самарской области.
Операцию проводят в два этапа. На первом удаляют больной орган, а на втором делают пересадку донорского. Операция идет около восьми-десяти часов.
Сложности в том, что пациенты, которым необходима пересадка печени, страдают тяжелыми поражениями этого жизненно важного органа, и прогноз на выживаемость у некоторых больных очень сомнительный. То есть они могут умереть в течение трех-четырех месяцев, не дождавшись своего органа в листе ожидания. Второй момент – это получение донорского органа. Далеко не у каждого потенциального донора можно изъять полноценный орган для трансплантации. Виной всему неправильное питание, алкоголь, наркотики, ожирение, заболевания. Взрослому пациенту чаще всего пересаживается цельный донорский орган, реже — его часть.
Также делают трансплантацию и от прижизненного донора. В этом случае берут только часть печени, поскольку она обладает высокими регенеративными способностями и постепенно увеличивается в объеме. Такой способ наиболее актуален для детей.
Печень – это особый орган, и на фоне современного лечения не склонен к отторжению. Результаты пересадки этого органа очень обнадеживающие.
Елена Садомова, врач-гастроэнтеролог:
— Пациентка была в листе ожидания на операцию с декабря прошлого года. Включение в него требует определенного перечня обследований, чтобы понять, какие есть нюансы для проведения трансплантации, определения риска по другим органам и системам в организме.
После включения в лист ожидания все пациенты наблюдаются амбулаторно, проходят стационарное лечение. При появлении подходящего донора мы вызываем пациента для проведения операции. Перед этим он проходит обследование, и если нет никаких отклонений, то проводят трансплантацию.
Источник
Справка: В 2010 г. в Новосибирске пересажено: 51 почка, 4 сердца и 1 печень. В 2009 г. — 41 почка и 5 сердец, в 2008-м — 32 почки и 4 сердца, в 2007-м — 17 почек и 6 сердец.
Операция по пересадке печени 47-летней женщине из области, стоявшей в листе ожидания около года, длилась 10 часов. Задействованы в ней были 20 врачей областной клинической больницы, которые специально учились этой сложнейшей операции в ведущих клиниках России. Итог операции: через неделю после пересадки состояние пациентки стабильное, ее уже перевели из реанимации, разрешили пить и есть. До этого времени в областной больнице пересаживали лишь почки. Операция по пересадке печени в разы сложнее: чтобы пересадить печень, нужно предварительно подготовить место, убрать орган, который не функционирует.
Сложность процедуры определяет ее цену — пересадка печени на сегодня одна из самых дорогостоящих операций в принципе, проводить ее в нашем городе стало возможно только после того, как область получила госзадание на проведение высокотехнологичных операций по 4 профилям: нейрохирургия, комбустиология (ожоговая травма), онкология и трансплантология. Стоимость одной федеральной квоты по профилю «трансплантология» является самой высокой и составляет на сегодня 808 тысяч рублей.
Претендентов, чтобы попасть на пересадку печени, в области наберется около 50 человек в год. Чаще всего причиной отказа печени являются различные циррозы (алкогольных у нас больше всего, но таким пациентам пересадки не делают), рак, вирусные заболевания. Из факторов, на которые можно влиять, врачи выделяют гепатит С и паразитарные заболевания печени (например, передающийся через мясо эхинококкоз).
Пересадке печени альтернатив у врачей на сегодня нет, а пересадить часть органа от живого родственника можно только детям, но при этом врачи делают две сложнейшие операции и погибнуть может сам донор.
Поэтому, как и во всем мире, будущее новосибирские врачи видят за трупными трансплантациями, но для этого нужно хотя бы начать с нормального учета погибших в аккредитованных государственных больницах. «Когда вопрос выходит на финишную прямую, возникает огромное количество проблем, связанных с различными разрешениями. Потенциальных доноров достаточно, но нужна общая синхронизированная работающая донорская база», — поясняет Анатолий Юданов. На сегодняшний день из-за проволочек с документами даже совместимая печень до адресата может не дойти — не успеет. С почками, как говорят врачи, проще: пересадить почку можно от родственника, а некоторые пациенты и вовсе предпочитают всю жизнь на гемодиализе, чем согласиться сделать пересадку.
На сегодняшний день с технической точки зрения возможна пересадка абсолютно любого органа человека.
Самая большая техническая сложность — сшивание нервов и мельчайших сосудов — подвластна опытным хирургам давно, в том числе и новосибирским. В мире пересаживают конечности, лицо, в России уже делаются операции по пересадке поджелудочной железы, легкого, кишечника, гортани. «Некоторые из этих операций пока только на стадии научных разработок. Но все технологии движутся с запада на восток — как только эти операции пойдут на потоке в Москве, они дойдут до нас», — главный трансплантолог области Александр Быков считает, что вскоре можно ожидать новые операции.
Однако есть и обратная сторона медали, которая не позволяет трансплантации стать панацеей. В 80-е годы мир был увлечен идеей пересадки, и хирурги пересаживали все новые и новые органы. Но после бума операций произошла переоценка. Как рассказал Анатолий Юданов, при пересадке, например, кишечника может развиться такой мощный иммунный ответ, что его не удается стабилизировать никакими иммунодепрессантами. У человека появляется орган, но погибают свой иммунитет и печень (от больших доз иммунодепрессантов). Именно поэтому во всем мире наиболее перспективными, некой золотой серединой, которая позволяет пациенту жить, но не пострадать от иммунного ответа и химических препаратов, считаются пересадки почек, сердца и печени. А также роговицы — в новосибирской областной больнице, кстати, вскоре будут делать и ее: разрешение на эту операцию больница уже получила.
Ирина Киснер
Фото gettyimages.com
Источник
В конце 2019 года Минздрав России опубликовал новый проект закона о трансплантации органов. Новый документ сразу начал обрастать мифами. В мессенджерах и соцсетях гуляют сообщения о том, что теперь, подписывая информированное согласие на медицинский осмотр, человек автоматически соглашается на донорство органов. Говорят и о том, что по новому закону станет проще торговать органами на чёрном рынке, в том числе «за границей и для погашения кредитов».
Имеют ли эти «страшилки» отношение к действительности и как на самом деле работает донорская служба в частности у нас в регионе, корреспондент «АиФ в ВС» спросила у ведущего хирурга-трансплантолога Иркутской областной клинической больницы Александра Новожилова.
Чтобы не стыдно было за профессию
Ведущий хирург-трансплантолог Иркутской областной клинической больницы Александр Новожилов. Фото: Из личного архива/ Александр Новожилов
Александру Владимировичу нет и 40 лет, а он уже заведует отделением портальной гипертензии, которое считается одним из самых серьёзных в хирургии, и выполняет сложнейшие операции по пересадке печени. Именно Александра Новожилова и его коллег уже сейчас можно вписывать в историю иркутской трансплантологии, как её основателей.
Екатерина Лобан, «АиФ в Восточной Сибири»: Александр Владимирович, насколько мне известно, пока в Иркутской области пересаживают только почки и печень. Расскажите, сколько операций уже на счету иркутских трансплантологов и насколько они успешны?
Александр Новожилов: Если быть объективным, мы только в начале пути, на этапе становления. Первую трансплантацию в регионе провели в 2003 году. Тогда пациенту пересадили почку от родственника. Выполнить первую трансплантацию от посмертного донора удалось только спустя пять лет, когда была отработана технология констатации смерти мозга. Сегодня в год насчитывается порядка 25 таких операций. Они уже идеально отработаны и освоены до мелочей.
Что касается трансплантации печени, то здесь ещё не такой богатый опыт, но он уже признаётся прорывным на уровне всей страны. К 2016 году в региональной хирургии наблюдалась некоторая стагнация. Мне и моим коллегам хотелось сделать какой-то рывок, что-то полезное, чтобы не стыдно было за годы, проведённые в профессии. Наши коллеги-ровесники из других регионов в тот момент активно развивались, и мы, глядя на них, серьёзно задумались освоить трансплантацию печени. Начали заниматься этой темой. Выяснилось, что в Новосибирске уже много лет успешно функционирует центр трансплантологии, где на тот момент выполнили уже около 200 операций. Съездили в Новосибирск, чтобы перенять опыт коллег. Стали тесно взаимодействовать с Национальным медицинским исследовательским центром трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова, съездили на несколько конференций по донорству, затем провели подобную у себя. В итоге первую пересадку печени мы сделали 28 ноября 2018 года. Пациентом стал 37-летний мужчина из Тулуна, у которого в результате вирусного гепатита развился цирроз печени. Когда ему позвонили из больницы и сообщили, что есть донор, мужчина ехал по трассе в Тулун, он тут же развернулся и помчался в Иркутск.
В 2019 году от нас ждали максимум 3-4 операции, но мы сделали 14. И все успешно, включая сложнейшую сплит-трансплантацию, когда один донорский орган расщепляется для двоих реципиентов. Это были две женщины. Я так переживал после той операции, что не спал несколько дней. Сейчас уже можно говорить, что всё прошло удачно, обе пациентки поправляются.
В листе ожидания – десятки человек
— Получается, раньше у таких пациентов была одна дорога – в федеральные центры трансплантологии?
— Да, в первую очередь в институт Шумакова. Либо другой вариант – делать пересадку за деньги за рубежом. Допустим, во Франции такая операция стоит порядка 150 тысяч евро (Прим. авт. – это около 11 млн рублей). Также люди ехали в Сингапур и Корею, где практикуют родственные трансплантации.
Пациент должен находиться в 2-3-часовой доступности от клиники, соответственно, приходилось жить в Москве вблизи медцентра. А ожидание может затянуться на месяцы и годы.
— Кому показана пересадка печени и сколько сейчас пациентов стоит в листе ожидания?
— Пересадка показана в том случае, когда лечение заболеваний печени бесперспективны любым путём – хирургическим или терапевтическим. Как правило, это цирроз печени, вирусный гепатит, злокачественные опухоли.
Сейчас в листе ожидания постоянно находится порядка 20 человек: как только один прооперирован, его место в очереди тут же занимает другой. Мы активно приглашаем потенциальных реципиентов на обследование, чтобы впоследствии их включить в лист ожидания на пересадку. Здесь нет строгой очерёдности. Всё зависит от того, какой донорский орган мы имеем. Бывает, орган большой, а реципиент маленький, орган просто не войдёт, тогда подбирается другой претендент из списка. Большинство реципиентов из области, им приходится временно переезжать в Иркутск, чтобы всегда быть в «боевой готовности».
В Новосибирске сейчас активно внедряют программу по обмену донорскими органами между регионами. Но Иркутск далеко, доставка займёт слишком много времени.
Глобальная проблема современной трансплантологии – нехватка донорских органов, поскольку наше общество к этому не готово, вокруг этой темы создано слишком много мифов и небылиц. Потребуются ещё многие годы, чтобы поменять сознание людей. Если провести опрос среди населения: готовы ли они стать донорами в случае смерти, или готовы ли дать согласие на забор органов у их умершего родственника, большинство, к сожалению, ответят отрицательно. Между тем, один донор может спасти 6-7 жизней. В ведущих трансплантационных центрах от одного донора пересаживают две почки, два лёгких, сердце и расщепляют печень на двоих реципиентов. Мы не задумываемся над важностью проблемы ровно до тех пор, пока она не коснётся нас или наших близких.
— Кто считается идеальным донором?
— Это молодой здоровый человек, который погиб в результате черепно-мозговой травмы в ДТП или, например, при падении с высоты. На практике, как правило, большинство доноров – это люди, погибшие в результате нарушения мозгового кровообращения. Соответственно, это более старшая возрастная группа.
Презумпция согласия
— В мире существует две концепции донорства. В США и в некоторых европейских странах действует презумпция несогласия, когда пациент ещё при жизни даёт согласие на донорство. Либо это делают родственники после смерти пациента. У нас же действует презумпция согласия, которая означает, что без всякой подписи после смерти человека органы могут пересадить нуждающимся. Если почти все сейчас потенциальные доноры, почему трансплантаций так мало?
— На самом деле только благодаря презумпции согласия у нас в стране хоть как-то развивается донорство. Если бы мы пошли по пути европейских стран, трансплантации вообще не было бы. За мою практику не было ни одного случая, чтобы родственники сами обратились к медикам с просьбой использовать органы умершего для пересадки. Понятно, что эта тема очень тонкая и деликатная, как с этической точки зрения, так и с правовой. Но прогресс есть, общаясь с молодёжью, я вижу, что у них нормальное адекватное отношение к донорству. Вероятнее всего, оно сформировалось на волне развития волонтёрского движения и добровольчества в нашей стране.
Малое количество операций ещё и из-за сложностей в организации процессов: в России не так много центров, где активно проводятся трансплантации, а врачи не привыкли или не хотят сообщать о потенциальных донорах в соответствующие службы. В России донором органов может стать человек, у которого диагностировали смерть мозга по строгой инструкции, закреплённой федеральным законом. Если у человека происходит остановка сердца за пределами больницы, то маловероятно, что он сможет стать донором органов: они очень быстро станут непригодными для трансплантации.
— Александр Владимирович, стоит ли верить страшилкам о продаже органов?
— О продаже органов могут говорить только люди, которые не имеют никакого представления об организации трансплантации. Когда идёт подготовка к операции по пересадке почек или печени, задействовано несколько десятков человек, ни от кого ничего не скроешь. В подвале, как часто думают обыватели, забор органов не сделаешь. Это высокотехнологичный процесс.
Когда проводится констатация смерти мозга, врачи работают чётко в рамках законодательства, соблюдая каждый пункт инструкции. О каждом таком случае сообщается в прокуратуру и центр судебной экспертизы. В больницу выезжает судмедэксперт, проверяет все документы, порядок проведения всех процедур.
— Высокотехнологичные протезы человечество уже научилось делать, а есть ли будущее у искусственных органов?
— Есть, но, думаю, вряд ли мы доживём до того момента, когда вырастят полноценный искусственный орган. Искусственную ткань выращивают, но, чтобы сделать исправно функционирующую печень или почку, потребуется ещё не одно столетие. Напечатать орган на 3Д-принтере можно, но как вложить в него функцию?
Источник
