Ребенок умер из за цирроза
В семье крымчан два года назад умерла долгожданная трехмесячная дочь. Когда малышке стало плохо, мать вызвала скорую, но фельдшер не усмотрел надобности в госпитализации. Родители считают, что девочку можно было спасти, если бы не сельская медицина.
ЖЕЛТУХУ ЛЕЧИМ СОЛНЦЕМ
Татьяна и Андрей — благополучная семья из Севастополя. Решили переехать поближе к природе, купили участок и построили дом недалеко от Большого каньона Крыма. У супругов позади было десять лет брака, они растили сына, и подошло время родить второго малыша, о котором они мечтали.
Беременность и роды прошли благополучно. В июне 2017 года появилась на свет Полина. В роддоме счастливым родителям сообщили, что малышка здорова, только лишь немного повышен билирубин (желчный пигмент, — ред.).
Уже на третий день после родов родители с Полиной вернулись домой. В тот же день глава семьи Андрей поехал в сельскую амбулаторию, где заранее договаривался с врачом о постановке ребенка на учет. Завели карту развития ребенка, заполнили все необходимые документы.
Как рассказывают Татьяна и Андрей, через два дня после выписки к ним приехала медсестра. Осмотрев новорожденную, отметила у нее желтушку, дала рекомендации: гулять на свежем воздухе, укладывать малышку спать на солнышке.
Медсестра была одна, без врача, хотя патронажи должен был проводить медик высшего звена, тем более, что в местной амбулатории таковой имелся благодаря программе «Земский доктор».
Кожа у Полины то светлела, то желтела снова. Тем не менее, ребенок был активным и хорошо развивался.
Желтоватый цвет кожи Полины беспокоил родителей. Фото: семейный архив
Через месяц Полину привезли в сельскую амбулаторию на плановый осмотр, где впервые ее увидела врач. Со слов родителей, на их вопрос о желтоватом цвете кожи ребенка медик ответила, что все нормально, мол, «ребеночек цветет».
Супруги также пожаловались, что у их дочки появилась пупочная грыжа. Доктор устно рекомендовала обратиться с этой жалобой к хирургу в районную больницу. Так и сделали. Но более никаких рекомендаций и направлений врач из сельской амбулатории им не дала. Хотя родители утверждают, что задавали вопрос, нужно ли им еще пройти каких-то специалистов.
После смерти Полины этот нюанс медики пояснят отсутствием талонов. А еще выяснится, что в карте развития девочки вообще не было отражено никаких жалоб на состояние ребенка, а все патронажи, включая первичный, были записаны как проведенные лично врачом на дому.
Когда в августе двухмесячную девочку вновь привезли на осмотр, оказалось, что врач в отпуске. Рост и вес малышке измерила санитарка (родители ее должность узнали только после смерти дочери. – Ред.), хотя ежемесячные манипуляции должны проводить именно медработники, так как они могут выявить отклонения в развитии.
ТА НОЧЬ СТАЛА ПОСЛЕДНЕЙ
Вечером 31 августа 2017 года Полина стала сильно плакать, ее дыхание было учащенным, кожа побелела, поэтому перепуганная мать вызвала скорую помощь. Она подготовила документы и сумки для больницы, рассчитывая, что их с дочерью госпитализируют.
Скорая приехала быстро. На пороге стояла молодая девушка-фельдшер. Одна. Без врача. Выслушав все жалобы матери, медик в госпитализации отказала, уверив, что беспокоят ребенка простые колики. Посоветовала терпеть и вызывать скорую только в случае высокой температуры.
Когда фельдшер покинула дом, Татьяна еще несколько часов не могла успокоить ребенка, но после Полина все же уснула. Рано утром мать обнаружила бездыханное тело малышки.
Она надеялась на то, что дочь еще можно спасти, так как тело было теплым и казалось, что прощупывался пульс. Женщина вызвала скорую и на своем авто с двумя детьми направилась навстречу медикам, чтобы не терять ни секунды.
С той же бригадой, которая приезжала на вызов к ней минувшим вечером, они пересеклись в соседнем селе, но все, что смогла сделать фельдшер — констатировать смерть.
ВЫВОДЫ ЭКСПЕРТА ПРИШЛИСЬ НЕКСТАТИ
Вскрытие показало, что виновником смерти девочки был цирроз печени. Это заболевание сегодня можно диагностировать и лечить, но, увы, его медики списали на желтуху.
— Я обнаружил у ребенка изменения, соответствующие по всем признакам циррозу печени, осложнившимся повышением венозного кровяного давления в системе воротной вены, и разрыв верхней брыжеечной вены. Появилось подозрение на цитомегаловирусную инфекцию, и гистология это подтвердила, – рассказал КП-Крым судмедэксперт Владимир, который проводил вскрытие.
Другая, коллегиальная экспертиза опровергла эти выводы, заключив, что смерть ребенка наступила от травмы. По совету судмедэксперта Владимира родители провели третью экспертизу в другом регионе, которая тоже подтвердила цирроз печени.
Сейчас Следком проводит проверку по поводу выводов комиссионной экспертизы.
Расследование по факту смерти Полины закончилось отказом в возбуждении уголовного дела. Лишь спустя полгода после всевозможных обращений родителей во все инстанции, расследование началось по статье «Причинение смерти по неосторожности».
Родители утверждают, что данные в амбулаторной книге Полины неверны. По словам супругов, там числились три патронажа на дому, которые врачом не проводились, но были внесены в карточку. Почти год они добивались возбуждения уголовного дела по факту подлога, этим летом такое дело было возбуждено.
Удивительно, но вместо сочувствия и слов соболезнования, врач из амбулатории, в которой наблюдалась Полина, подала иск в суд, посчитав, что случай малышки, о котором родители поведали в соцсетях и в СМИ, порочит ее деловую репутацию.
Врач потребовала удалить все публикации о смерти, а также запросила миллион рублей компенсации. Суды первой и второй инстанции не удовлетворили требования и отказали медику в полном объеме.
КТО ВИНОВАТ?
– Из рук вон плохо организовано оказание медицинской помощи, систематически не выдаются направления на обследования, — говорит отец умершей девочки Андрей.
Он и его супруга Татьяна считают, что если бы Полину обследовали в полном объеме, то ее можно было бы спасти. Крымчане могли бы сражаться за жизнь малышки, но теперь вынуждены два года искать справедливости.
Источник
В 30 лет умерла от цирроза печени. Даже для врачей это кажется маловероятным. Такой диагноз поставили Марине Грицына, умершей в Бобруйской больнице в начале января этого года. В запутанной истории смерти дочери разбирается отец. Что произошло в больнице в ночь, когда туда поступила Марина? Отец девушки уверяет: была допущена халатность, а потом врачи скрывали следы – подвели все под цирроз печени: одни документы переписали, другие – «потеряли».
Все случилось 3 января 2013 года. У Марины начался стул с кровью, рассказывает ее муж Павел Грицына. Вечером женщине стало хуже, вызвали «скорую».
«Когда Марину увозили в больницу, она чувствовала себя более-менее нормально: смеялась, шутила, — рассказывают родственники, — Но так как кровотечение – дело серьезное, врач принял решение увозить ее на носилках. Марина еще пошутила: «Хорошо, что не ногами вперед».
Шутила вплоть до реанимации
В Бобруйской больнице скорой медицинской помощи у Марины взяли анализы крови и мочи, поставили капельницу с глюкозой. И почти 2 часа после этого ничего не делали. Кстати, в документах о назначении глюкозы – ни слова. «В медкарте ее состояние при поступлении в больницу определено, как очень тяжелое (до этого «скорая» определила его как «средней степени тяжести»). Почему не принимали экстренные меры?! Не направили сразу в реанимацию, если дело серьезное? Марину подняли в хирургическое отделение, где она еще долгое время лежала на каталке», — рассказывает отец Николай Гвоздь. Но претензии его не связаны с тем, что дочке долго не оказывали помощь: «Скорее всего, документы потом переписали: оформили на бумаге, что состояние ухудшалось», — считает он.
Муж, который был рядом все это время, говорит, что не замечал, чтобы Марине становилось очень плохо: женщина по-прежнему шутила – вплоть до того момента, как ее забрали в реанимацию.
Там, если верить документам, через час и 20 минут Марина умерла.
В заключении о смерти Марины Грицына сказано, что она скончалась от портального цирроза печени, а вернее, из-за развившегося вследствие цирроза кровотечения из варикозных вен пищевода.
Откуда у Марины цирроз?
Согласно медицинской литературе, причиной портального цирроза печени может быть чрезмерное злоупотребление алкоголем, вирусные поражения печени, белково-витаминная недостаточность. У больного наблюдаются «сосудистые звездочки» на лице, при дальнейшем прогрессировании — желтуха, варикозные кровотечения из пищеводных и геморроидальных вен.
На дне рождения подруги — за месяц до трагедии |
В медицинской документации Марины Грицына сказано: «Со слов пациентки, ежедневно злоупотребляет алкоголем. Родственники удивляются такой записи в медкарте. «Она выпивала, как и все, в компании, за столом — вино и шампанское. Они же подвели, что злоупотребляла. Опозорили, будто дочь — алкоголичка. Приезжайте, пообщайтесь с соседями, знакомыми. У Марины никогда не было проблем со спиртным», — уверяет отец.О том же говорит и муж: «Я знаю Марину 17 лет, женаты почти 12. Пьяной видел ее только 1-2 раза. Все в пределах разумного».
«Дочка поступила в больницу 3 января, в праздники. Почему же тогда не взяли анализ на содержание алкоголя в крови?»
— не понимает Николай Гвоздь.
Анализ крови на содержание алкоголя входит в перечень обязательных обследований в такого рода случаях, но в медицинской документации исследование на алкоголь отсутствует.
То, что у Марины были проблемы с печенью, родственники не отрицают. Есть результаты УЗИ брюшной полости, которое Марина сделала за год до смерти. В протоколе обследования сказано, что печень у девушки увеличена. Диагноза два: гепатомегалия и диффузные изменения печени.
Несоответствия в документах
В документах врача скорой помощи отмечено, что размеры печени девушки – в пределах нормы (у края реберной дуги). А в приемном отделении уже указывают, что печень выходит из-под реберной дуги на целых 15 сантиметров, а на животе видны выраженные подкожные вены.
Забегая наперед, отметим, что независимый судмедэксперт в своем заключении указывает: «Данное увеличение размеров печени в течение нескольких часов невозможно».
На этом фото Марина в Турции за полгода до смерти (июнь-июль 2012). «Я хочу показать, что у нее на животе не было видно вздутых вен», — говорит отец.
В документах «скорой» отмечено, что у Марины не было асцита. В реанимации пишут: асцит.
Асцит — это состояние, при котором в брюшинной полости появляется свободная жидкость в больших количествах (до 25 литров). Асцит является следствием цирроза печени в 75%; злокачественных новообразований — в 10%; сердечной недостаточности в 5% случаев.
Возникает вопрос и по кровотечению, который определен причиной смерти. В гастроскопическом исследовании, которое проводили Марине перед реанимацией, указано, что на момент осмотра признаков кровотечения нет.
Николай Антонович считает, что медицинская документация уже после смерти Марины была переписана – все подогнано под цирроз печени. Когда Марину забрали в реанимацию, ее муж Павел поехал домой. Меньше чем через полчаса, как он оставил Марину, позвонил человек, представившийся лечащим врачом, и стал расспрашивать, чем Марина болела. «Мол, не можем понять, что с ней», — подтверждает зять.
«Я думаю, что на тот момент (примерно 1.30 ночи, после того как Марине ввели первую порцию компонентов крови) дочка уже умерла, — говорит Николай Гвоздь. — А медики искали способ сфальсифицировать документы».
Указанное в документах время смерти: 2.30 ночи.
Любопытно, что в медкарте Грицына М.Н. на кардиограмме, которая фиксирует прямую линию (смерть пациента) обрезано время и номер аппарата.
В согласии пациента Грицына М.Н. на переливание крови стоит чужая подпись. Вы можете сравнить.
Это подпись дежурного реаниматолога Гущи. Хотя подписаться мог и муж (это допускается), который до самого назначения переливания был рядом с Мариной.
И это далеко не единственный вопрос к документам о переливании крови. Журнал выдачи компонентов крови для переливания, похоже, переписан – с 1.30 ночи, когда Марине выписали вторую порцию плазмы, он почему-то стал заполняться другим человеком. Разве могла глубокой ночью произойти смена? Кстати, начиная с этого времени и аж до 9-го января журнал заполнялся одним и тем же почерком. Мог ли бессменно столько времени дежурить один и тот же человек?
Вызывает сомнения и скорость, с которой Марине переливали кровь в реанимации. Меньше чем за час внутривенно капельно ей перелили почти два литра плазмы и эрмассы. Хотя как уверил врач, с которым мы проконсультировались, когда кровотечение не остановить, такое количество крови «влить» возможно, но, конечно, не капельным путем.
По мнению Николая Гвоздя, дочь умерла от осложнения из-за переливания крови. В ходе проверки и экспертиз эта возможная причина смерти пока даже не рассматривалась.
«Какая эксгумация — после жаркого лета?»
По итогам первой проверки по факту ненадлежащего исполнения служебных обязанностей медработниками отцу в возбуждении уголовного дела отказали. Отказ основан на заключении судебно-медицинской экспертной комиссии, которая изучила документы и не нашла признаков халатности медиков. Очередная проверка ведется управлением следственного комитета по Могилевской области.
Только сейчас дали добро на эксгумацию трупа. Хотя отец требует этого с января: «Это мое законное право. Они специально тянут, чтобы труп истлел и ничего нельзя было доказать», — считает он.
Николай Гвоздь под диктофонную запись спросил у следователя, понимает ли он, что написано в медкарточке лечащим врачом, тот даже не скрывал, что не может разобрать почерк. «Как же он тогда ведет следствие», — возмущается Николай Антонович.
На всех этапах, рассказывает отец, ему говорят, что доказать что-то в отношении медиков невозможно. «Все потому, что у них девиз: «Мертвого не поднять – спасай своего». Это медикам втолковывают с первого курса университета», — считает он.
В августе создана комиссия Минздрава. Но к работе она еще не приступала. Как сообщил ее председатель, заведующий кафедрой неотложной хирургии БелМАПО, доктор медицинских наук Николай Завада, пока это невозможно, потому что медицинская документация изъята правоохранительными органами.
Судмедэксперт: «Есть обоснованные сомнения в правильности выводов экспертной комиссии»
Вопросы к документам и заключению судебно-медицинской экспертной комиссии возникли не только у отца девушки. Государственный судмедэксперт первой категории со стажем работы по специальности свыше 14 лет Александр Ганец также отмечает противоречия. Вот некоторые из них.
- В заключении патологоанатома нет описания повреждений вен пищевода, что подвергает сомнению вывод экспертной комиссии о том, что источником кровотечения явились «расширенные вены пищевода».
- Патологоанатомическое исследование трупа Грицына М.Н., судя по заключению, было проведено не в полном объеме. Кроме того, патологоанатом не описывает раны, которые обязательно должны были быть на теле Марины после внутривенного введения лекарств и препаратов крови, а также от проведенной в брюшную полость ПВХ трубки, «по которой выделилась соломенно-желтая асцитическая жидкость».«При отсутствии в вышеуказанном протоколе сведений о данных ранах возникает сомнение в зафиксированном в медицинских документах объеме оказанной медицинской помощи», — пишет эксперт.
- Эксперт ставит под сомнение и объем зафиксированных в медкарте обследований в столь короткие сроки. Вопрос может быть решен путем проведения следственного эксперимента с хронометрированием действий, добавляет он.
- И – причина смерти. И комиссия, и патологоанатом непосредственной причиной смерти заявляют кровопотерю. «Но кровопотеря, вследствие кровотечения из желудочно-кишечного тракта, не является специфическим осложнением цирроза печени и может возникнуть из-за язвенного поражения или разрывов слизистой оболочки ротоглотки, пищевода, желудка и кишечника, распада злокачественных опухолей,» — пишет независимый судмедэксперт.
- А также: «Обращает на себя внимание то, что экспертами-гистологами диагноз «цирроз печени», вероятно, был установлен на основании наличия «немногочисленных (подчеркнуто –TUT.BY) мелких ложных долек» при имеющейся в остальном морфологической картине заболевания печени в виде хронического стеатогепатита с фиброзом».
Стеатогепатит — воспалительный процесс печени на фоне его жирового перерождения. Существует три вида заболевания: алкогольная болезнь печени, метаболический стеатогепатит и лекарственный стеатогепатит, которые нередко сочетаются между собой. Течение заболевания, как правило, длительно, с минимальной или умеренно выраженной активностью воспаления в печени, однако без лечения наблюдается переход в цирроз печени. Лекарственный стеатогепатит возникает при приеме амиодарона, синтетических эстрогенов, антагонистов кальция, противомалярийный препаратов.
Стеатогепатит, который предположил у Марины судмедэксперт, может быть вызван приемом гормональных средств. По словам Николая Антоновича, Марина 3 года лечилась от бесплодия – возможно, по этой причине у нее появились проблемы с печенью.
Все это можно было бы доказать, говорит отец, запросив медицинскую карточку Марины из поликлиники. Но ее после смерти девушки там вдруг не стало, говорит отец.
Мы попросили прокомментировать эту историю врача, который долгое время работал с кровотечениями, в том числе множество раз делал переливания компонентов крови: «Чтобы получить цирроз печени в 30 лет нужно очень постараться. А чтобы умереть в больнице за 3 часа — надо быть очень больным человеком, который просто плевал на свое здоровье, и на которого никто не обращал внимание. Так быстро не умирают. Вместе с тем, если человеку ночью переливали кровь, то для этого были веские основания. Переливание — всегда проблемно, и если этого можно избежать, врачи стараются так и сделать. В любом случае, у истории, в которой нужно привлечь к ответственности медиков, нет юридической перспективы.»
Источник
Многодетная мать ждет донора для пересадки печени, а дети вынуждены перебиваться с хлеба на воду
Инга НОВИЦКАЯ
Всю свою жизнь Светлана посвятила заботе о детях
Изменить размер текста:
Многодетная семья Рузматовых уже несколько лет переживает не самые лучшие времена. В 2006 году Светлана Рузматова вместе с мужем и тремя детьми переехали в Россию и обосновались в Башкирии, в небольшом городке Салавате. В начале 2011 года в семье появился долгожданный сыночек Ильхам, но, к сожалению, малыш родился недоношенным и с очень серьезными патологиями. Помимо синдрома Дауна, у ребенка диагностировали атрезию ануса и прямой кишки, и уже на второй день после рождения Ильхам перенес сложнейшую операцию по выведению прямой кишки в брюшную полость. В дальнейшем ребенка еще три раза прооперировали, но болезнь серьезно затормозила развитие ребенка. Сейчас Ильхаму семь лет, но развитие у него на уровне четырехлетнего ребенка. Мальчик очень плохо разговаривает, практически не ходит, страдает от недержания мочи и кала, поэтому вынужден постоянно находиться в подгузниках.
ТРЕБУЕТСЯ СРОЧНАЯ ТРАНСПЛАНТАЦИЯ ПЕЧЕНИ
Переживания за сына не могли не отразиться на здоровье Светланы. Женщина и раньше часто чувствовала недомогание, но в заботах о детях не находила времени, чтобы сходить в больницу. В 2015 году у Светланы диагностировали цирроз печени неизвестного генеза, причем на последней стадии. Сначала она лечилась в Салавате, но ей становилась все хуже. В один день у женщины открылось сильное желудочное кровотечение, и ее перевели в реанимацию, где пять дней Светлане литрами вливали донорскую кровь и плазму, пытаясь восстановить критически низкие жизненные показатели. Вердикт врачей был неутешителен: чтобы выжить, женщине требовалась срочная трансплантация печени. Но даже в Уфе такие операции делают очень редко, и квоту нужно ждать годами, а у Светланы счет пошел уже на месяцы. Поэтому медики приняли решение направить многодетную мать в Новосибирск, где в течение полугода ей пообещали подобрать донора и прооперировать.
Сейчас все средства уходят на лечение женщины
Неожиданно на семью свалилось еще одно испытание: не выдержав жизненных невзгод, ушел глава семейства, оставив тяжелобольную жену и четырех детей без помощи и средств к существованию. Старшие дочери пытаются работать, но денег катастрофически не хватает. Мизерную пенсию по инвалидности Светланы приходится тратить на лекарства. Сейчас семья живет в крошечной съемной комнате в общежитии, но стараются не унывать.
Недавно Светлане подобрали донора для пересадки печени, но из-за плохих анализов операцию пришлось отложить. В Салавате по маме скучают дети и недавно родивший внук. Особенно без материнской ласки страдает маленький Ильхам, который часто плачет и не спит по ночам.
— Чем дольше ожидание, тем хуже состояние мамы, и это очень печально. Физическое недомогание и психологическая усталость сказывается на ее здоровье, — вздыхает старшая дочь Феруза. — Порой опускаются руки и надежда угасает. Ильхаму тоже очень тяжело, ему не хватает внимания.
НЕ ХВАТАЕТ ДЕНЕГ ДАЖЕ НА ЕДУ
Сейчас семья вынуждена обратиться за помощью ко всем неравнодушным жителям Башкирии. Все деньги, до копейки, идут на лечение 48-летней Светланы, и дети часто голодают. Вы можете помочь семье Рузматовых не только материально, но и необходимыми вещами, вроде продуктов, одежды и бытовой химии. Они с радостью примут в дар: стиральный порошок, средство для мытья посуды, детское мыло, шампунь и зубную пасту. Детям подойдут каши, йогурты, фрукты и печенье, ведь они давно забыли, как выглядят сладости.
— Вы можете просто прийти к нам в гости и посмотреть, как мы живем, — предлагает Феруза. – И хотя Ильхам особенный, «солнечный» ребенок, он очень светлый и жизнерадостный и всегда рад гостям.
Если вы хотите помочь семье Рузматовых или навестить их, обратитесь в редакцию «Комсомольской правды — Уфа», и мы обязательно подскажем, как это можно сделать. Также вы можете обратиться напрямую к Светлане по номеру 8(919)144-13-79. При желании деньги можно переводить по этому же номеру, получатель Рузматова Светлана Джельсиновна.
ИСТОЧНИК KP.RU
Источник
