Ребенок умер от цирроза печени

В 30 лет умерла от цирроза печени. Даже для врачей это кажется маловероятным. Такой диагноз поставили Марине Грицына, умершей в Бобруйской больнице в начале января этого года. В запутанной истории смерти дочери разбирается отец. Что произошло в больнице в ночь, когда туда поступила Марина? Отец девушки уверяет: была допущена халатность, а потом врачи скрывали следы – подвели все под цирроз печени: одни документы переписали, другие – «потеряли».

Все случилось 3 января 2013 года. У Марины начался стул с кровью, рассказывает ее муж Павел Грицына. Вечером женщине стало хуже, вызвали «скорую».

«Когда Марину увозили в больницу, она чувствовала себя более-менее нормально: смеялась, шутила, — рассказывают родственники, — Но так как кровотечение – дело серьезное, врач принял решение увозить ее на носилках. Марина еще пошутила: «Хорошо, что не ногами вперед».

Шутила вплоть до реанимации

В Бобруйской больнице скорой медицинской помощи у Марины взяли анализы крови и мочи, поставили капельницу с глюкозой. И почти 2 часа после этого ничего не делали. Кстати, в документах о назначении глюкозы – ни слова. «В медкарте ее состояние при поступлении в больницу определено, как очень тяжелое (до этого «скорая» определила его как «средней степени тяжести»). Почему не принимали экстренные меры?! Не направили сразу в реанимацию, если дело серьезное? Марину подняли в хирургическое отделение, где она еще долгое время лежала на каталке», — рассказывает отец Николай Гвоздь. Но претензии его не связаны с тем, что дочке долго не оказывали помощь: «Скорее всего, документы потом переписали: оформили на бумаге, что состояние ухудшалось», — считает он.

Муж, который был рядом все это время, говорит, что не замечал, чтобы Марине становилось очень плохо: женщина по-прежнему шутила – вплоть до того момента, как ее забрали в реанимацию.

Там, если верить документам, через час и 20 минут Марина умерла.

В заключении о смерти Марины Грицына сказано, что она скончалась от портального цирроза печени, а вернее, из-за развившегося вследствие цирроза кровотечения из варикозных вен пищевода.

Откуда у Марины цирроз?

Согласно медицинской литературе, причиной портального цирроза печени может быть чрезмерное злоупотребление алкоголем, вирусные поражения печени, белково-витаминная недостаточность. У больного наблюдаются «сосудистые звездочки» на лице, при дальнейшем прогрессировании — желтуха, варикозные кровотечения из пищеводных и геморроидальных вен.  

То, что у Марины были проблемы с печенью, родственники не отрицают. Есть результаты УЗИ брюшной полости, которое Марина сделала за год до смерти. В протоколе обследования сказано, что печень у девушки увеличена. Диагноза два: гепатомегалия и диффузные изменения печени.

Несоответствия в документах

В документах врача скорой помощи отмечено, что размеры печени девушки – в пределах нормы (у края реберной дуги). А в приемном отделении уже указывают, что печень выходит из-под реберной дуги на целых 15 сантиметров, а на животе видны выраженные подкожные вены.

Забегая наперед, отметим, что независимый судмедэксперт в своем заключении указывает: «Данное увеличение размеров печени в течение нескольких часов невозможно».

На этом фото Марина в Турции за полгода до смерти (июнь-июль 2012). «Я хочу показать, что у нее на животе не было видно вздутых вен», — говорит отец.

В документах «скорой» отмечено, что у Марины не было асцита. В реанимации пишут: асцит.

Асцит — это состояние, при котором в брюшинной полости появляется свободная жидкость в больших количествах (до 25 литров). Асцит является следствием цирроза печени в 75%; злокачественных новообразований — в 10%; сердечной недостаточности в 5% случаев.
Возникает вопрос и по кровотечению, который определен причиной смерти. В гастроскопическом исследовании, которое проводили Марине перед реанимацией, указано, что на момент осмотра признаков кровотечения нет.

Николай Антонович считает, что медицинская документация уже после смерти Марины была переписана – все подогнано под цирроз печени. Когда Марину забрали в реанимацию, ее муж Павел поехал домой. Меньше чем через полчаса, как он оставил Марину, позвонил человек, представившийся лечащим врачом, и стал расспрашивать, чем Марина болела. «Мол, не можем понять, что с ней», — подтверждает зять.

«Я думаю, что на тот момент (примерно 1.30 ночи, после того как Марине ввели первую порцию компонентов крови) дочка уже умерла, — говорит Николай Гвоздь. — А медики искали способ сфальсифицировать документы».

Указанное в документах время смерти: 2.30 ночи.

Любопытно, что в медкарте Грицына М.Н. на кардиограмме, которая фиксирует прямую линию (смерть пациента) обрезано время и номер аппарата.

В согласии пациента Грицына М.Н. на переливание крови стоит чужая подпись. Вы можете сравнить.

Это подпись дежурного реаниматолога Гущи. Хотя подписаться мог и муж (это допускается), который до самого назначения переливания был рядом с Мариной.

И это далеко не единственный вопрос к документам о переливании крови. Журнал выдачи компонентов крови для переливания, похоже, переписан – с 1.30 ночи, когда Марине выписали вторую порцию плазмы, он почему-то стал заполняться другим человеком. Разве могла глубокой ночью произойти смена? Кстати, начиная с этого времени и аж до 9-го января журнал заполнялся одним и тем же почерком. Мог ли бессменно столько времени дежурить один и тот же человек?

Вызывает сомнения и скорость, с которой Марине переливали кровь в реанимации. Меньше чем за час внутривенно капельно ей перелили почти два литра плазмы и эрмассы. Хотя как уверил врач, с которым мы проконсультировались, когда кровотечение не остановить, такое количество крови «влить» возможно, но, конечно, не капельным путем.

По мнению Николая Гвоздя, дочь умерла от осложнения из-за переливания крови. В ходе проверки и экспертиз эта возможная причина смерти пока даже не рассматривалась.

«Какая эксгумация — после жаркого лета?»

По итогам первой проверки по факту ненадлежащего исполнения служебных обязанностей медработниками отцу в возбуждении уголовного дела отказали. Отказ основан на заключении судебно-медицинской экспертной комиссии, которая изучила документы и не нашла признаков халатности медиков. Очередная проверка ведется управлением следственного комитета по Могилевской области.

Только сейчас дали добро на эксгумацию трупа. Хотя отец требует этого с января: «Это мое законное право. Они специально тянут, чтобы труп истлел и ничего нельзя было доказать»,  — считает он.

Николай Гвоздь под диктофонную запись спросил у следователя, понимает ли он, что написано в медкарточке лечащим врачом, тот даже не скрывал, что не может разобрать почерк. «Как же он тогда ведет следствие», — возмущается Николай Антонович.

На всех этапах, рассказывает отец, ему говорят, что доказать что-то в отношении медиков невозможно. «Все потому, что у них девиз: «Мертвого не поднять – спасай своего». Это медикам втолковывают с первого курса университета», — считает он.

В августе создана комиссия Минздрава. Но к работе она еще не приступала. Как сообщил ее председатель, заведующий кафедрой неотложной хирургии БелМАПО, доктор медицинских наук Николай Завада, пока это невозможно, потому что медицинская документация изъята правоохранительными органами.

Судмедэксперт: «Есть обоснованные сомнения в правильности выводов экспертной комиссии»

Вопросы к документам и заключению судебно-медицинской экспертной комиссии возникли не только у отца девушки. Государственный судмедэксперт первой категории со стажем работы по специальности свыше 14 лет Александр Ганец также отмечает противоречия. Вот некоторые из них.

• В заключении патологоанатома нет описания повреждений вен пищевода, что подвергает сомнению вывод экспертной комиссии о том, что источником кровотечения явились «расширенные вены пищевода».

• Патологоанатомическое исследование трупа Грицына М.Н., судя по заключению, было проведено не в полном объеме. Кроме того, патологоанатом не описывает раны, которые обязательно должны были быть на теле Марины после внутривенного введения лекарств и препаратов крови, а также от проведенной в брюшную полость ПВХ трубки, «по которой выделилась соломенно-желтая асцитическая жидкость».«При отсутствии в вышеуказанном протоколе сведений о данных ранах возникает сомнение в зафиксированном в медицинских документах объеме оказанной медицинской помощи», — пишет эксперт.

• Эксперт ставит под сомнение и объем зафиксированных в медкарте обследований в столь короткие сроки. Вопрос может быть решен путем проведения следственного эксперимента с хронометрированием действий, добавляет он.

• И  – причина смерти. И комиссия, и патологоанатом непосредственной причиной смерти заявляют кровопотерю. «Но кровопотеря, вследствие кровотечения из желудочно-кишечного тракта, не является специфическим осложнением цирроза печени и может возникнуть из-за язвенного поражения или разрывов слизистой оболочки ротоглотки, пищевода, желудка и кишечника, распада злокачественных опухолей,» — пишет независимый судмедэксперт.

• А также: «Обращает на себя внимание то, что экспертами-гистологами диагноз «цирроз печени», вероятно, был установлен на основании наличия «немногочисленных (подчеркнуто –TUT.BY) мелких ложных долек» при имеющейся в остальном морфологической картине заболевания печени в виде хронического стеатогепатита с фиброзом».
  

Стеатогепатит — воспалительный процесс печени на фоне его жирового перерождения. Существует три вида заболевания: алкогольная болезнь печени, метаболический стеатогепатит и лекарственный стеатогепатит, которые нередко сочетаются между собой. Течение заболевания, как правило, длительно, с минимальной или умеренно выраженной активностью воспаления в печени, однако без лечения наблюдается переход в цирроз печени. Лекарственный стеатогепатит возникает при приеме амиодарона, синтетических эстрогенов, антагонистов кальция, противомалярийный препаратов.

Стеатогепатит, который предположил у Марины судмедэксперт, может быть вызван приемом гормональных средств. По словам Николая Антоновича, Марина 3 года лечилась от бесплодия – возможно, по этой причине у нее появились проблемы с печенью.

Все это можно было бы доказать, говорит отец, запросив медицинскую карточку Марины из поликлиники. Но ее после смерти девушки там вдруг не стало, говорит отец.

Мы попросили прокомментировать эту историю врача, который долгое время работал с кровотечениями, в том числе множество раз делал переливания компонентов крови: «Чтобы получить цирроз печени в 30 лет нужно очень постараться. А чтобы умереть в больнице за 3 часа — надо быть очень больным человеком, который просто плевал на свое здоровье, и на которого никто не обращал внимание. Так быстро не умирают. Вместе с тем, если человеку ночью переливали кровь, то для этого были веские основания. Переливание — всегда проблемно, и если этого можно избежать, врачи стараются так и сделать. В любом случае, у истории, в которой нужно привлечь к ответственности медиков, нет юридической перспективы.»