Пересадка печени при циррозе в казахстане

Для 47-летней Зауре Ермухановой Национальный центр трансплантологии в Астане стал последней надеждой на спасение. Четыре года назад атырауские врачи поставили ей диагноз – цирроз печени, при этом сразу предупредили: жить осталось совсем не долго, требуется срочная пересадка. Пожертвовать орган решилась родная дочь. Вместе они прошли полное обследование в центре трансплантологии. И уже сегодня должна была быть операция. Но внезапно всё изменилось. 

Зауре Ермуханова:

— Сказали, что операцию не будем делать. Говорят, что денег у них больше нет, и им не выделяют на пересадку печени. Отправляют в Алматы нас, центр хирургии Сызганова. Но я удивляюсь, почему мы не можем воспользоваться этим центром в Астане, ведь здесь есть большие возможности. И время уходит, каждая минута дорога мне.  

Таких людей, как Зауре, сейчас четыре пары. Столичные врачи отказали всем. Подходили к каждому и деликатно просили не терять времени.  

— Пока Алматы готов принимать, а они уже готовы принять вас, тех, кто обследован у нас. Наверное, имеет смысл не растягивать время. Я боюсь, чтобы потом не было поздно, и мы не сожалели. 

Медики говорят: по-другому не получается. В этом году их центру выделили всего четыре квоты. На март запланирована последняя операция. А что будет дальше – неясно. Возможно, центр и вовсе закроют, поэтому денег на бесплатную пересадку печени больше не выделяют.  

Евгений Мусин, и. о. заместителя директора Национального научного центра онкологии и трансплантологии:

— Будет ли сохранена трансплантология здесь, в центре онкологии и трансплантологии, не знаю. Потому что планируется изменение профиля только на онкологический в этом центре. Как, когда, как это будет решаться, пока ещё чётко не определено, сроки. Но средства для проведения трансплантации выделяются Минздравом по завершению, использованию тех средств, которые были выделены. Будут выделены нам средства или не будут, я не могу вам сказать.

В Фонде социального медстрахования, где и распределяют деньги на операции, говорят, Национальный центр трансплантологии получил то, что заслужил. В 2018 там провели всего шесть операций, вот почему в этом году квот было мало. Но всё можно изменить одним письменным заявлением. Однако в фонде уверяют, что к ним ещё никто не обращался.

Ляззат Алимова, директор департамента Фонда социального медстрахования: 

— О том, что есть больные, которые нуждаются в трансплантации, но при этом центр не может это осуществить, потому что нет распределения объёмов — такой ситуации нет. К нам на сегодняшний день никаких обращений о том, что есть такие-то больные и объём услуг выполнен, не было. Вот появились больные, и нужна новая операция, значит, мы делаем перераспределение объёмов услуг.

Также в фонде уточнили, что о закрытии Национального научного центра онкологии и трансплантологии сейчас речи не идёт. Серьёзные изменения, возможно, начнутся только через год. В 2020 планируют открыть крупный онкологический центр. И тогда есть вероятность, что проводить операции по пересадке органов здесь уже не будут.

Нуркену 36 лет, и впереди у него счастливая жизнь. Трое детей, красавица жена. В этот день она вовремя берёт трубку и слышит адрес, который шепчет ее муж. На такси мчится спасать супруга — к счастью, успевает. Скорая увозит мужчину в ближайшую больницу. В палате ожидания родные узнают, что его готовят к операции. У Нуркена открывается внутреннее кровотечение.

Незадолго до этих событий, в 2017 году, Нуркену поставили диагноз «цирроз печени». Мужчина всегда вел здоровый образ жизни, не пил, не курил, развивал свое дело, воспитывал троих сыновей. Капля обиды смешалась с морем негодования: «Почему я?».

Болезнь прогрессировала слишком быстро. Врачи объявили страшную новость: без донора счастливому отцу и мужу осталось недолго. 54 двоюродных братьев и сестер Нуркена, которых у казахов называют «бөле», без раздумий вызвались отдать часть своей печени — только бы Нуркен выжил.

Семь месяцев, десятки ночей, проведенные в больнице. Первый донор, второй, третий… десятый — и ни один не подходящий.

«Не суждено?» — подумал Нуркен Сейткулов.

Его жена Асель и мама Анар отказывались в это верить. Они обивали пороги больницы, каждый раз приводя нового человека. С каждой несовместимостью в их сердцах угасала вера… Наконец случилось чудо: анализы младшего брата Нуркена совпали со всеми требованияи врачей. Мужчин начали готовить к операции.

Тот самый день в конце 2018 года был долгожданным. Донору сделали наркоз, Нуркена увезли в операционную. В коридоре ожидания собралась семья Сейткуловых. Казалось, время тянулось вечно… Спустя полчаса к Асель вышли врачи с новостью, которая вновь оборвала все ниточки надежды. У донора выявилась скрытая тахикардия. Операцию отменили.

«Тахикардию можно вылечить. Найти причину и удалить или „обезвредить“ нужную вену», — подбодрили медики семью.

Так и было сделано. Вновь анализы, процедуры, долгая подготовка. Вновь наркоз, операционная. И вновь врачи, которые спустя время пытаются объяснить Асель что-то важное. Объяснить то, что ни она, ни друзья Нуркена не хотят слышать и понимать. 

Операцию снова отменили… Ее не смогли провести по медицинским показаниям: тахикардия никуда не ушла. Под угрозой могла оказаться жизнь младшего брата Нуркена.

Потом снова повторилось внутреннее кровотечение. Только в этот раз Нуркен был дома, просто отдыхал и смотрел телевизор с детьми. Тошнота, головокружение, потемнение в глазах — он уже знал к чему ведут эти симптомы. Во второй раз мужчина оказался на грани жизни и смерти.

В это время судьба Нуркена решалась в телефонном разговоре между казахстанским хирургом и врачами из Кореи. Единственным шансом на спасение была трансплантация печени от двух живых доноров. Ее делают лишь в шести странах мира, в том числе в Корее, но в Казахстане такая операция не проводилась никогда.

Когда врачи предложили такой выход, Нуркен и Асель были в растерянности. Но им сказали прямо: «Либо риск, либо смерть». Донорами выступили два брата пациента — Мадияр и Одекей. Уникальная операция впервые прошла в Казахстане 10 марта 2019 года в Национальной научном центре хирургии им. А. Н. Сызганова совместно с хирургами южнокорейской клиники Asan.

50 врачей и медиков в трех палатах, 15 часов непрерывной работы — технически операция была невероятно трудной. Сложно представить, сколько сосудов пришлось сшивать хирургам. У двух братьев взяли по 30% печени и пересадили их Нуркену.

Спустя две недели после операции мы посетили Научный центр имени Сызганова и встретились с семьей Сейткуловых.

Главное — наш брат сейчас рядом с нами, жив и здоров. У него есть семья, дети. Он еще молод, и вся жизнь впереди.

Братьев, отдавших Нуркену части печени, уже выписали домой. Мадияра дома ждали сыновья и жена. Тот, что помладше — Одекей — признаётся, что никогда бы не поступил иначе.

— Мы всё обсуждали на семейном совете. Даже не думали отказаться от донорства. Главное — наш брат сейчас рядом с нами, жив и здоров. У него есть семья, дети.Он еще молод, и вся жизнь впереди, — сказал Одекей Оразбек.

Сам Нуркен немногословен — на разговоры у него просто нет сил, — но глаза точно полны счастья.

— Я только хочу выразить особую благодарность врачам, которые провели такую сложную операцию. Благодаря им теперь у меня есть надежда на полноценную жизнь, — признаётся он.

Было страшно не только за Нуркена. Было страшно брать на себя ответственность за жизнь доноров.

Асель до сих пор с дрожью в голосе вспоминает день операции.

— С 7 утра мы толпой ходили в больнице. Я доверяла врачам, но жутко боялась. Дети знали, что отца ждет операция, волновались. Было страшно не только за Нуркена. Было страшно брать на себя ответственность за жизнь доноров. Жена и дети Мадияра, конечно, поддержали. Но мы же понимаем, что у него своя жизнь, свое будущее.

VOX: До того как определился диагноз, вы не подозревали, что у Нуркена проблемы со здоровьем?

— Вы же знаете, какие у нас мужчины. Там закололо, тут заболело — выпил таблетку и пошел работать. А оказалось, что гепатит B, из-за которого и возник цирроз, жил в крови более 15 лет! Жаль, что у нас в стране нет обязательного ежегодного обследования на гепатит. Ведь скольких людей можно было бы спасти, вовремя обратив внимание на симптомы.

Скольких можно было бы спасти и скольких не удалось бы, точно знает директор научного центра имени А. Н. Сызганова Болатбек Баймаханов.

— В Казахстане плохо развито трупное донорство — оно занимает не более 10% в нашей практике. В основном пересадку органов делают от родственников. Поэтому статистика нерадостная… В стране за последние шесть лет проведено около 230 трансплантаций печени при ежегодной потребности как минимум в 500 операций. Сейчас около 380 человек стоят на очереди.

На одной операции с пересадкой от двух живых доноров хирурги останавливаться не собираются. Врачи намерены внедрить эту практику, и если всё получится, очередь значительно сократится. Дело в том, что по отдельности братья Нуркена не подходили как доноры, а вдвоем — подошли. Выписали их на четвертый день после операции, а спустя неделю они уже могли выйти на работу и вести привычный образ жизни.

Статистики нет, но я думаю, от цирроза печени умирают каждый день. Особенно высока летальность среди детей.

— Если бы мы взяли одного донора, то оставшаяся часть печени была бы слишком мала, чтобы он выжил. Печени должно остаться как минимум 35%. В Америке, к примеру, трупное донорство развито настолько, что им даже не приходится прибегать к помощи родствеников. У европейцев нет проблемы с транплантацией от живых доноров, потому что у них печень большая, и оставшаяся часть позволяет донору быстро восстанавливаться. А у азиатов печень меньше, чем у европейцев — это такая анатомическая особенность. Поэтому подходящий донор — редкость. В большинстве случаев родственники хотят помочь, но не могут.

С момента появления первых признаков терминальной стадии цирроза люди умирают в течение года. И другого варианта, кроме пересадки, не существует. Поэтому смертность казахстанцев с нарушениями работы печени очень высока.

— Статистики нет, но я думаю, от цирроза печени умирают каждый день. Особенно высока летальность среди детей…

Герою нашего репортажа предстоит длительная реабилитация. Сейчас Нуркен лежит в больнице, за его состоянем пристально следят врачи. Асель взяла отпуск и проводит всё время с ним. Их сыновья, старшему из которых 11, среднему — 7 и младшему — 5 лет, после школы прибегают к папе и навещают его. Пока Нуркен болел, они как настоящие мужчины помогали отцу в домашних делах и ухаживали за мамой. Самый младший ждет не дождется, когда папу выпишут и можно будет наконец угостить его самым сочным бургером после долгих лет строгой диеты.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter